В Брянске много обсуждают трагический случай, когда солдат из Брянска, призванный в Кантемировскую танковую дивизию, перегоняя один из танков на танкодром через узкий обледенелый мост над небольшой речкой, не справился с управлением, танк упал с моста и, хоть там было неглубоко,солдат не смог выбраться и утонул.

Недавно судили его командира, и говорят, что при перегоне танков было много нарушений, а солдаты не обучены вождению. Я не знаю, виноват ли этот назначенный «стрелочник», сдуру прославившийся на весь мир своими рассказами о том, что выполнял свой воинский долг там, где наших войск нет.

Но рассказ не про это, а про то, о чем никогда не писали во времена Советского Союза, и делают всё возможное , чтобы замолчать и сейчас — о потерях в Армии, не связанных с ведением боевых действий. А они всегда были не маленькими.

Например от своих товарищей, служивших в той же знаменитой Катемировской дивизии, я знал, что после каждых масштабных учений (сейчас таких почти нет) гробы отправляют вереницами. Если опытных 18-летних механиков-водителей посадить на многотонные танки, БМП и прочую технику и раздать боевое оружие таким же опытным стрелкам, обязательно кого-то раздавят, переедут или застрелят… Кстати напомню, что тогда служили два года , а не год. В нашей части народу было мало, подготовлены они были получше среднего, но за время моей службы погибли шестеро. Одного в воспитательных целях до смерти забил командир взвода , которого потом осудили на  девять лет, одно неосторожное обращение, один неудачный (или слишком удачный самострел) и три самоубийства.

Как тогда, так и сейчас всем, кроме, конечно, родных и родителей, было глубоко плевать на какую-то статистическую погрешность…

Хотя с тех времен прошло больше тридцати лет, не думаю, что что-то принципиально изменилось и расскажу для тех, кто не в курсе, как это бывает:

Стоишь в карауле на посту №1 (в штабе возле знамени части), мимо сгорбившись идет сутулый штабной писарь, в руках у него пачка наших писем и заполненный бланк телеграммы. Конечно понятно , что часовой — лицо неприкосновенное и ему нельзя разговаривать и т. п., но сейчас раннее утро, в штабе никого нет, а мы из одной роты…

Впрочем писарь и не пытается ничего сказать, а просто показывает бланк. Руки у него дрожат.
На бланке написано:
Уважаемые Имя Отчество и Имя Отчество, ваш сын, Фамилия Имя Отчество, умер такого-то числа во столько часов и столько минут. Командир части такой то.

Писарь уезжает, до почты ещё надо добраться, а ты долго пытаешься понять, почему текст такой дурацкий? Не «убит», не «погиб» , именно «умер»…

Хотя наверное все правильно, если человеку в бок влетает пуля калибром 5,45 мм со смещенным центром тяжести и вдоволь погуляв по телу вылетает в шею, он действительно умирает. Правда не сразу. О том, что это случилось, мы, естественно, знали ещё до развода караула. Его пытались спасти, даже перевязать, но из отверстия в боку начала вытекать не кровь, а фарш из внутренних органов, и эту затею бросили, он ещё старался что-то сказать, но не смог и потерял сознание…

Кстати в интернете много споров и баек про пули которые имеют смещённый центр тяжести, поскольку заострены и из-за этого их полёт нестабилен, и стабилизируется исключительно за счёт вращения пули вокруг своей оси. Кто-то пишет, что они якобы запрещены Гаагской конвенцией и поэтому у нас на вооружении их никогда не было. Кто-то, напротив, отрицает их какой-то особый поражающий эффект и называет его мифом и пишет что любая удлиненная пуля небольшого калибра, может при ранении приводить к таким последствиям. Я сталкивался с двумя такими случаями и в двух  из двух результат был одинаков. Первый был результатом случайного рикошета, при том, что стреляли вообще в другую сторону (под примерно 90 градусов), вторым был дурацкий самострел, когда один недоумок в карауле решил прострелить себе складку кожи на животе и таким образом поехать в отпуск. В рассказе идет речь о первом случае, а второго мне ни капли не жаль…

Прошло не помню сколько дней, нас построили и объявили, что надо ехать в город, получать тело в морге и отправлять на малую Родину. У него только один земляк, едет он, взводный за старшего. И берут ещё двоих покрепче физически и морально. Никого из нас не радует такой выбор, конечно, возможность посмотреть на гражданских людей представляется нам нечасто, но она желанна не при таких обстоятельствах.

Ехать далеко и долго. ЗИЛ — 157 неспеша, но уверенно преодолевает дорогу, точнее — едет в нужном направлении. Что за морг, гражданский или военный — не помню. На столах лежит то, что ещё недавно было людьми, которые строили планы, спорили и ругались, завидовали и любили, как оказалось — напрасно…

Местные сотрудники, бегло взглянув на нас, сказали: давайте одежду. На себя живого он уже был  мало похож. На боку и шее как то странно стянутые и завязанные или зашитые на подобии отверстий воздушных шариков дыры от пули… Мы вышли, его привезли на каталке уже в «парадке». Все вместе мы переложили его в красный советский гроб и тут же гроб заколотили и опустили в деревянный ящик, внутри которого был металлический ящик — цинк. Сверху его накрыли такой же металлической жестяной крышкой, и местный мужик необыкновенно ловко и быстро загнул стенки и огромным паяльником пропаял швы. Никаких отверстий и окошек в цинковом ящике не было. Сверху деревянный ящик забили деревянной крышкой и понесли в машину. Ящик действительно казался непомерно тяжелым.

Мы приехали на вокзал, и ждали взводного, который пошел договариваться об отправке. Нам указали и открыли грузовой вагон, к которому мы подъехали и куда перетащили ящик. Там уже стояли два таких же. В этих местах воинских частей много, а гражданских людей почти нет. Где-то получили ещё две  телеграммы.
В каких-то деревнях почтальонши побегут домой к родителям, вокруг дома которых быстро соберутся женщины в черных платках.
Ещё один солдатик ТАК ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ.

Читать ещё про Советскую Армию:  

Быль про красные погоны

Про тех кому повезло…