Спорт и власть

Заведующий кафедрой философии и социологии РГУФКСиТ, д.п.н., к.ф.н. А. А. Передельский.

Ключевые слова: политика, власть, социальный институт, спорт, Ванкувер.

Аннотация: в данной статье в свете анализа олимпиады в Ванкувере изложено качественно новое видение современного спорта как социально-политического института.

Проблема разумной оценки вполне ожидаемого результата выступления наших спортсменов в Ванкувере в cилу своей злободневности заставляет взглянуть на современный отечественный спорт с совершенно других позиций, с позиций диалектического закона взаимоперехода количественных и качественных изменений. Гипотетико-дедуктивное предположение о качественно новом, до сих пор не исследованном социально-политическом состоянии современного российского спорта требует серьезного философско-социологического анализа, что и является целью данной статьи.

Начнем с философии математики.

Говорят, что в Академию древнегреческого философа Платона мог войти лишь тот, кто знал математику. Современная наука также ценит математику, возведя ее в ранг одного из столпов и эмпирического, и теоретического знания. Но похоже, не смотря на привычку насыщать исследования сложными математическими расчетами, мы так и не научились применять их в жизни даже на уровне простого сложения целых положительных чисел. Похоже, современная социально-гуманитарная ветвь научно-философского знания так и остается на уровне гегелевской «дурной бесконечности»: объем литературы огромен, а с прорывом в качество почему-то не сложилось.

Между тем, не следует забывать, что математика не всегда была «чистой наукой», также как не стоит уподобляться мистикам и пытаться разглядеть за интегралами, дифференциалами, производными и корнями некий магический смысл. Числа есть результат высшего уровня абстрагирования, чистая форма в своем количественном выражении. Но любая форма всегда отягощена содержанием, соотносима с содержанием и, в конечном счете, это содержание проявляет.

Цифра «три» складывается из трех единиц. С количественной точки зрения все ясно: 3=1+1+1. А с качественной? Не пора ли задуматься и, наконец, понять, что у тройки совершенно другое качество, отличное от того, которым характеризуются три единицы? Обратимся к примеру!

Со времен Аристотеля человечество узнало о политике довольно много, в основном благодаря гению этого великого философа-энциклопедиста, а также благодаря трудам Никколо Макиавели, Томаса Гоббса, Гуго Гроция, Клаузевица, Фридриха Энгельса. Не говоря уже о наших отечественных систематизаторах философии политики: В. И. Разине, Ф. М. Бурлацком, Г. С. Арефьевой. Уже давно известно, что в основе политики лежит вопрос о захвате, сохранении и оправдании государственной власти, что власть вездесуща, может принимать любые обличия и приникать во все области, сферы общества: экономику, социальные отношения, науку, религию, искусство. В этом ряду образование и спорт отнюдь не являются исключением. Вот наша первая «единица».

Эволюционист Герберт Спенсер – яркая звезда на небосклоне позитивистской философии XIX-XX веков, создав учение о социальном институте, дал нам вторую «единицу», а сложив «один» и «один», показал, что полученная в результате сложения «двойка» есть число  совершенно иного качественного уровня. Политический социальный институт уже у Спенсера принципиально отличается от простой политической формы. Но всей глубины отличия не видит даже он. Чтобы стать социальным институтом некая политическая деятельность должна сначала организационно оформиться и охватить большие массы людей, затем стать традицией, передаваемой из поколения в поколение и распространяющейся в пространстве и во времени. Далее, эта теперь уже традиционная организационная форма должна набрать такое влияние, чтобы обратить на себя самое пристальное внимание со стороны государственной власти, получить официальное государственное признание и легитимность, правовое подтверждение законности своего существования. На этом уровне легитимная политическая форма становится социальным институтом, приобретая цели и задачи, логику и мотивацию, ориентированные на собственное институциональное развитие, а лучше сказать, на сохранение и отправление концентрируемой в себе политической государственной власти. Ведь любая политическая организационная форма, имея санкцию от высшей власти, неизбежно становится агентом и проводником этой власти, то есть ее частью.

Таким образом, какие бы первоначальные цели и задачи имеющая политический характер организация  перед собой не ставила, превращаясь в политический социальный институт, она перерождается и во главу угла своего дальнейшего функционирования и развития ставит вопрос о власти, причем во всех ее доступных формах и проявлениях. Вот в чем заключается новое качество полученной сложением двух единиц двойки.

Третьей единицей в нашем уравнении выступает спорт. О политической природе современного спорта мы также узнали не вчера. На протяжении ряда лет зарубежные и отечественные философы и ученые пытаются привлечь к этому факту внимание мировой общественности. Среди наиболее продвинувшихся вперед исследователей указанного вопроса можно назвать В. И. Столярова, М. Я. Сарафа, других авторов. Но говоря о социально-политических корнях любительского, профессионального, олимпийского спорта, об областях и формах взаимовлияния спорта и политики, мы как-то не удосужились заметить, что спорт, став одним из влиятельных политических институтов современности, переродился, превратившись из организации по развитию спортивной деятельности в организацию по сохранению и отправлению спортивно-политической власти. Вот что действительно из себя представляет сегодняшний российский спорт.

Анализ результатов выступления сборных команд разных стран на Олимпиаде в Ванкувере дает интереснейшую статистику. Оказывается, более 70 % всех золотых медалей были выиграны зарубежными спортсменами, которые тренируются либо нашими российскими тренерами, либо по нашим российским педагогическим технологиям, либо и то и другое вместе взятое [см. С. Д. Неверкович, 2010]. Почему же этим тренерам и технологиям не нашлось места в собственной стране?

Вернемся к математике. Уравнение 1+1+1=3 показывает, что на Олимпиаде в Ванкувере высветились не наши спортивные достижения, а проявилась наша реальная политика, точнее российский социально-политический институт спорта, для которых эти достижения стали делом второстепенным, а возможно, и чем-то не особо нужным. В данном контексте очень хочется задать вопрос: «Раз уж сложилась такая ситуация, то может быть в первую очередь нашему спорту не нужен такой спортивный социально-политический институт, может быть есть какой-то альтернативный вариант, позволяющий возродиться спорту, освободившемуся от своего социально-политического институционального диктата и детерминизма»?

Еще один архисложный, постоянно решаемый философией и так до конца не решенный вопрос о роли личности и народных масс в истории. Не сумеем решить его росчерком пера и мы, но вот понять, что в научно-философском контексте решения данного вопроса фундаментальную роль играет концепция власти или, более конкретно, власти социальных институтов, мы должны. Виноват ли Тягачев, кто-то другой в падении результатов выступлений российских сборных на последних Олимпийских играх? И да, и нет. Они виноваты как агенты, носители распределенной власти социально-политического института спорта, но не виноваты как люди, включенные в безличный бюрократический институт. Наконец, высокие спортивные чиновники правы как руководители, ратующие за развитие спортивной бюрократии. Правы потому, что социально-политический институт спорта есть не что иное, как бюрократический механизм, создающий оптимальные условия для перспективного функционирования не спорта самого по себе, а спортивной бюрократии, то есть той же распределенной институциональной власти. Не будет же в конце концов нормальная бюрократия уничтожать самое себя. Как бы ее изнутри не изменяли.

Таким образом, изменить сложившуюся ситуацию могут только люди или силы, стоящие вне и над властью спортивного социально-политического института, способные противопоставить его распределенной власти еще более высокую распределенную власть. Другими словами, государство может забрать полномочия у одного института и передать карт-бланш  другому, предварительно создав этот другой. Политическая воля может проявить себя как под давлением угрожающих власти обстоятельств, так и в виде акта стратегического предвидения. Выбор за политической волей.

И все же не хотелось бы ограничиваться столь пессимистическим выводом. Ведь ответ на вопрос о том, как коренным образом изменить ситуацию в российском спорте в лучшую сторону несомненно имеется. Как есть и уверенность, что воссозданный институт спорта снова неизбежно начнет закукливаться и работать не на идею, а на себя. Но это в будущем, а двадцать-тридцать лет для рывка в области спорта и спортивных технологий Россия однозначно получит.

Литература:

1. Сараф М. Я. Очерки социокультурных процессов / М. Я. Сараф. – Голицыно, 2005. – 112 с.
2. Столяров В. И. Взаимоотношение спорта и политики: социально-философский и методологический анализ / В. И. Столяров // Взаимоотношение спорта и политики с позиций гуманизма. – М., 2005. – Вып. 3. – С. 5-123.
3. Передельский А. А. Философия науки: методологические материалы для аспирантов. – Ч. 3. Философия науки с точки зрения формы и концептуального содержания научного знания / М. М. Башаева, А. А. Передельский. – М. : Физическая культура, 2010. – 84 с.

 Обсудить на форуме